А это письма Леонарда Вернера и его сестёр из россии. Это параллельная ветка родственников. Не кровные, но очень интересно для понимания, как жилось.
Их отец – родной брат Марии вернер – матери нашего габриэля цееб.
Немного пояснительной информации. Это вот общий предок:
Johann Georg Werner (Wörner) – 10.09.1732 in Gomaringen – 01.05.1805 in Gomaringen (Husten und Seitenstecher), Leinweber und Bauer.
Strohmayer Maria Margaretha – 22.01.1736 in Gomaringen – 20.06.1787 in Gomaringen (Typhus)
У них было 9 детей (4 умерло в сладенчестве).
Младшая дочь – Maria Katharina Zeeb (Wörner) – мать нашего певого Габриэля. Родилась 11.04.1777 в Гомарингене, 09.09.1800 вышла замуж за Йохана Георга Цееба, родила ему 6 детей (один умер в младенчестве), 29.05.1817 отплыла с ним из Ульма по Дунаю в Россию, а по прибытии умерла в Одессе в карантине, предположительно от тифа.
Старший сын – Johann Georg Werner * 21.02.1760 in Gomaringen. женился в 1782 in Ötlingen mit Christina Sophia Götz (29.10.1760 in Ötlingen). Эта семья так же отправилась с Цеебами на Кавказ.
У них было 9 детей: Jakobina (20.08.1783), Johannes (10.06.1785), Christina Katharina (01.03.1787), Johann Georg (23.05.1789), Leonhardt Werner (23.12.1791), Johann ‚Wilhelm‘ (18.08.1795), Maria ‚Margaretha‘ (05.04.1798), Christina Barbara (23.05.1801), Agnes Barbara (04.04.1804)
Родители взяли четверо младших и поехали в Россию. Леонард жил в то время во Франции, но взялся сопроводить своих до России и так и не смог заработать денег на дорогу. И умер в России.
Именно про этого Леонарда упоминали братья цееб в своём письме, что он неправильно писал.
Письмо 1
„Herzlich Geliebte Brüder und Schwestern
Wenn euch alle meine wenigen Zeilen in Guter Gesundheit und in besten Wohlergehen antreffen, wird es mich herzlich freuen, was mich (mich) anbelangt bin ich Gott sey Dank Gesund und befinde mich in Petersburg wo ich als Lehrer der Teutschen und der Franzhösischen Sprache bei einem General bei seinen fünf Söhnen bin.
früher war ich im Tulschen Guwernement ein Jahr bei einer Herrschaft im hause als Lehrer und jetzt bin ich zeit vorige Weihnachten in Petersburg und zeit dem Monat in der Stelle wo ich aber wie ich einsehe nicht lange bleiben werde, weil es eine schlechte Stelle ist die ich habe.
Liebe Geschwister ich kann euch noch nichts erfreuliches von mir schreiben, hauptzächlich in hinsicht meinen umständen, welche schon durch verlauf mehrere Jahre durch schlecht sind, so daß ich mich biß Tato noch auf keinen festen Fuß bringen kann, um was ich nicht betrogen werde, werde ich bestohlen, so daß ich schon zweimahl gehörig bestohlen bin, so das mir immer mein Vorhaben vereitelt wird, wenn ich nahe beim punkt bin, um mir auf einen festen Fuß zu helfen. Kurz wie es scheint soll ich nichts haben, alle Unglüks Wellen Schlagen Zeit mehreren Jahren über mir zusammen so daß ich mich noch wundern muß, daß sie mich noch nicht ganz verschlungen haben, ich spanne alle Seegel auf um aus dem Sturm zu Segeln aber vergebens. Ich führe jezt schon drey Jahre einen Prozes mit einem Edelmann, welcher mir über sechs hundert Gulden nach unsrem Geld Schuldig ist, welcher Prozes um das meinige sauer verdiente zu bekommen. Das er mir aber nicht willens ist zu bezahlen, indem die Obrigkeit Jhm so oft befohlen hat mich zu bezahlen aber vergebens, er hört keine Obrigkeit, ich habe schon vor anderthalb Jahren ein Bittschrift in Mosgau an den Keyser eingereicht, aber keine Resolution erhalten, weswegen ich mich entschloß diesen vergangenen Winter hieher nach Petersburg zu Reißen, um die Sache durch beihülfe des Würtenbergischen Gesandten zu betreiben, welcher sich auch meiner Sache Väterlich annahm und es gleich dem Minister der auswärtigen angelegenheiten vorlegte, welcher Versprach sein mögliches zu thun um mir zu meinigen zu verhelfen, daß es bald geschehen möchte, ist mein einziger Wunsch, den ich möchte gerne dieses Jahr nach Teutschland reißen, wenn man allmählig anginge, biß aber meine Sache nicht geendigt wird.
übrigens Liebe Geschwister kan ich euch nicht viel neues Schreiben, von unsern Geschwistern aus Grusien habe ich zeit voriges im Juli Monat keinen Brief erhalten, indem ich meinen Wohnort auf beinahe zweihundert Stunden weit von Jhnen verlegt habe und Jhnen auch von hier aus noch nicht geschrieben habe, so kan ich auch keine Nachricht nicht von Jhnen erhalten, weil Sie nicht wißen, daß ich in Petersburg bin, übrigens Schreiben Sie mir, daß es Jhnen dorten gut gehet und heitern mich immer auf nach Tifliß zu kommen, ihr einziger Wunsch ist es mich zu sehen, es auch der meinige immer gewesen, aber die Reiße ist so weit und so kostspillig und schlecht und gefährlich, daß ich beinahne alle Hoffnung aufgegebe eine Reiße von vierhundert Meillen zu unternehmen. Weil es zu viel kostet und auch zu beschwerlich ist, so gerne wie ich Sie auch besuchen wolte, den zu solcher Reiße gehören wenigsten fünf biß sechshundert gulden und die verdint man nicht bald bey jeziger Zeit. in der Hoffnung und mit dem herzlichsten Wünsche, daß euch Lieben Geschwister meine wenige Zeilen in bester Gesundheit und in bestem Wohlergehen antreffen mögen, Verbleibe mit aller Brüderlichen Liebe und Achtung euer auch biß in den Tod Liebender Bruder.
Petersburg, den 6. May 1835 Leonhardt Werner
Wenn Jhr mir schreiben wollt so könnt ihr mir durch Herrn Raiser aus Gönningen, welcher biß August Monat wieder nach Petersburg kommt oder wenn Jhr wollt früher schreiben so schreibt die folgende Rusche adreß drauf welche also auf Teutsch
An Herrn Schumacher Meister Treuer im Hause des Kaufmanns Korolwa No. 69 in der neuen Pereulok in dem 2ten Theil im 3ten Kwartal in St. Petersburg. Bite abzugeben an Leonhardt Werner Lehrer“
<nachfolgend Adresse in Russisch>
===========
Дорогие любимые братья и сестры,
Если вы читаете эти несколько строк, то я надеюсь, что вы находитесь в хорошем здоровье и благополучии. Я благодарен Богу, что сам чувствую себя хорошо и нахожусь в Петербурге, где работаю у генерала в качестве учителя немецкого и французского языков для его пяти сыновей. Ранее я работал в Тульской губернии в течение года у одной семьи в качестве учителя, а с прошлого Рождества я нахожусь в Петербурге и работаю на своей нынешней должности, но, как я вижу, не надолго, потому что это плохая работа.
Дорогие братья и сестры, я не могу написать вам ничего радостного о своих обстоятельствах, которые уже несколько лет очень плохие. Я не могу установиться на крепкую ногу, и все, что я зарабатываю, либо обманывают, либо крадут. Я уже дважды был грабежом ограблен, и мои планы всегда срываются, когда я нахожусь близко к тому, чтобы установиться на крепкую ногу. Короче говоря, кажется, что у меня ничего нет. В течение нескольких лет на меня обрушиваются волны неудач, и я удивляюсь, что они еще не поглотили меня полностью. Я натягиваю все паруса, чтобы выйти из бури, но все напрасно.
Я уже три года веду спор с дворянином, который должен мне более шестисот гульденов. Я пытаюсь получить свои заработанные деньги, но он не желает их мне выплатить, несмотря на то, что власти неоднократно приказывали ему это сделать. Он не слушается власти. Полтора года назад я написал прошение в Москву к императору, но не получил ответа. Поэтому я решил отправиться зимой в Петербург, чтобы получить помощь у посла Вюртемберга, который отцовски взялся за мое дело и представил его министру иностранных дел. Он обещал сделать все возможное, чтобы помочь мне решить эту проблему, и моя единственная мечта – вернуться в Германию в этом году, если дело будет решено постепенно.
Впрочем, дорогие братья и сестры,
Я не могу написать вам много нового. Я не получал писем от наших братьев и сестер из Грузии с прошлого июля, так как я переехал на расстояние почти двухсот часов езды от них, и я также не писал им отсюда, поэтому я не могу получить от них никаких новостей, потому что они не знают, что я в Петербурге. Они пишут мне, что у них все хорошо и всегда призывают меня приехать в Тбилиси. Их единственное желание – увидеть меня, это всегда было и моим желанием, но поездка на четыреста миль так далека, дорога опасна и дорога стоит очень много денег, что я почти отказался от надежды на такую поездку. Хотя я бы очень хотел посетить их, но для такой поездки нужно как минимум пятьсот-шестьсот гульденов, которые нельзя заработать быстро в настоящее время. В надежде и с наилучшими пожеланиями, что вы, дорогие братья и сестры, найдете мои несколько строк в лучшем здоровье и благополучии, я остаюсь с братской любовью и уважением ваш любящий брат до конца жизни.
Петербург, 6 мая 1835 года Леонхардт Вернер
Если вы хотите написать мне, вы можете отправить письмо через господина Райзера из Гённингена, который вернется в Петербург в августе, или если вы хотите написать раньше, напишите на следующий адрес на русском языке: „Мистер Шумахер, мастер Тройер в доме купца Корольва № 69 в Новом переулке, во второй части, в третьем квартале в Санкт-Петербурге. Просьба передать Леонхардту Вернеру, учителю“.
Письмо 2
Schreiben seines Sohnes Leonhardt Werner 23.12.1791 vom 6. Mai 1835 an seinen Onkel Gabriel Wörner [16.12.1761, + 08.10.1830], unter Beilage der 1. Seite, diese sollte er an seinen Bruder Johannes Werner in Ötlingen weiterleiten:
„Vielgeliebter Herr Oheim
Wenn Jhnen meine wenige Zeilen welches zwar mir zur Schande die ersten sind die ich Jhnen durch Verlauf so vieler Jahre daß ich in fremden Ländern bin, übersende, indem ich eine gute Gelegenheit habe Sie mit einem braven Mann Jhnen zuzusenden, welches ein gewißer Reiber aus Gönningen ist welchen ich zwar schon mehrere mahl in Rußland getroffen habe und auch hier in Petersburg in diesem Zeitpunkt mit mir zusamen sich trafen, von wo aus ich Jhnen Lieber Oheim diese Zeilen übersende.
Lieber Oheim wenn Jhnen nebst meiner Tante Jhrer Frau und Kinder sowohl als alle übrigen Anverwandten in Gomaringen Gesund und in Bestem Wohlergehen antreffen, wird es mich herzlich freuen, was mich anbelangt bin Gott sey es Dank Gesund, aber was mein Wohlergehen anbetrift kan ich Jhnen nichts erfreuliches von mir melden, in diesem Zeitpunkt. ich befinde mich zwar Gesund und mit Gottes hülfe hofe ich auch meine umstände bald wieder zu verbeßern, übrigens kan ich Jhnen Lieber Oheim keine genaue Nachricht den Umgang ohne Hergang der Uhrsache meines Schlechten Vermögensumstand Schreiben weil ich damit nicht allein mehrere bogen sondern ein ganzes Buch damit anfüllen könte, wenn Sie aber sich die mühe geben wollen so sprechen Sie mit Reiber in Gönningen, er kan Jhnen einen kleinen Theil davon auch von mir Nachricht von bereits acht Jahren geben, daß wir uns kennen. Übrigens muß ich Ihnen melden, daß ich erst zeit fünf Monat in Petersburg bin, wo ich auch nicht hofe lange zu bleiben, indem mein innigster Wunsch ist, mein Vatterland bald Sowohl als meine Verwandten zu sehen, wenn es diesen Sommer nicht geschehen solte, so werde ich bestimt anfangs künftigen Sommer nach Teutschland Reißen, solte sich aber meine Sache wegen deren ich hieher gereißt bin und wegen desen ich hier lebe biß ich Sie endigen werde durch den Würtenbergischen Gesandten, welcher Sie auch zeit vier Monat betreiben thut um mir zu dem meinigen zu verhelfen, solte also dieses sich bald endigen so würde ich noch diesen Sommer nach hause Reißen, solte es sich aber verziehen so werde ich erst zu künftigem Sommer hinausreißen, wo ich den bei meiner ankunft auch sie in den ersten Tagen besuchen werde. Sie werden mir verzeihen, daß ich, 1817, da ich zu hause kam aus Frankreich Jhnen nicht besucht habe, ich hätte es herzlich gerne gethan, allein die Zeit war zu kurz, indem ich nur drey Tage vor der abreiße ankam, ehe meine Eltern nach Rußland auswanderten und wie es Jhnen vermuthlich bekant ist, daß ich gar nicht gesonnen war mit Jhnen nach Rußland zu Reißen, weil Sie sich aber so sehr grämten über dieses so sah ich es vor Kinderpflicht an, sie nicht allein biß nach Wien, wie ich erst gesonnen war zu begleiten, sondern sogar biß nach Rußland, wo ich auch jezt noch size, durch so viele Jahre, wiewohl ein gesonnen war hier im Lande zu bleiben weswegen ich mich auch noch nicht verheurathet habe, in der absicht um nur einen gewißen Punkt zu erreichen und den nach meinem Vatterlande zu Reißen um etwas ordentliches anfangen zu können, aber wenn man hierzulande glaubt auf einem Punkt nahe zu sein so Scheitert das Schiff wieder wieder und Mann liegt wieder in Tiefen gründen gründen woraus mann sich schwer wieder retten kan, so wie man sich auch drehen und wenden mag.
Lieber Oheim nun muß ich Jhnen auch melden, daß ich mein gelerntes Fach zeit drey Jahren nicht mehr treibe und auch nicht mehr gesonnen bin es hier im lande anzufangen, indem mann zu viel beschumelt wird. Ich bin jetzt das zweyte Jahr als Lehrer der Deutschen und der Franzhösischen Sprache bei Herrschaften im Hauße.
Jezt bin ich in Petersburg bey einem gewißen General Schelaschen als Lehrer bei fünf seiner Söhne, wo ich aber nicht viel gehalt habe, weil ich die Sache hier abwarten muß, sonst könte ich auf dem Lande bey Herrschaften viel beßre Stellen haben wo ich mehr gehalt haben könte. Da ich aber meine Sach hier abwarten will, so muß man in einen Sauren Apfel beißen.
Übrigens Lieber Oheim ich kan Jhnen nicht viel neues aus Petersburg Schreiben, es gehet hier so wie überal, wer Reich ist lebt hier gut so wie überal, der aber arm ist dem geht hier noch schlechter wie anderswo, indem alles hier Teuer ist . übrigens Lieber Oheim schließe ich mein Schreiben mit dem herzlichen Wunsche daß Jhnen diese meine wenige Zeilen nebst allen den Jhrigen und allen unsern anverwandten in Bester Gesundheit und in Bestem Wohlergehen antrefen mögen, verbleibe mit aller Freundschaftlichen Hochachtung und ergebenheit Ihro allerseitiger Neffe und Diener biß in den Tod.
Petersburg, den 6. May 1835
Leonhardt Werner gebürtig von Oethlingen
Lieber Herr Oheim ich bite doch die güte zu haben und die erste hälfte des Briefes an meinen ältesten Bruder Johannes Werner nach Oethlingen durch sichre Gelegenheit oder durch die Post an ihn überschiken indem er durch ein paar Jahre keinen Brief von mir erhalten hat und meine Geschwister also nichts von mir oder von meinem Aufenthalt wißen, so bite ich als Neffe mir und meinen Geschwistern diese Gefälligkeit und Freundschaft zu erweißen, wodurch Sie mich sonst als meine Geschwister verbinden werden, ich habe Jhnen noch gar keine meldung gethan von meinem Vater Johann Georg Werner und meiner Muter welche beyde Jhren Tod gefunden haben, meine Muter starb auf der Reiße und ligt begraben in den Sandinseln der Tonau [Donau] wo Sie ins schwarze Mehr fließt und mein Vater Starb auf einer Kolonie der Teuschen, zwanzig Stunden von Odesa, bey einem anverwandten Werner aus Gomeringen, welcher dort schon über vierzig an fünfzig Jahr ist, der Vater Starb den ersten Winter nach seiner Ankunft in Rußland. Der Zeeb und seine Frau Starb in Odesa gleich nach Jhrer ankunft sowohl sehr viele andre, nur eine Tochter welche die Älteste war [falsche Angabe, die Zeebs hatten nur Söhne] reißte mit meinen vier Geschwistern, reißten nach Grusien wo sie auch jetzt noch Leben, ausgenommen mein Bruder Wilhelm fand einen Traurigen Tod beym überfall der Perser, er wurde von Jhnen in Stüke zerhauen, da er sich gegen Jhnen gewehrt hate, er hat ehe sie Jhn Tödeten zwölf Mann niedergeschoßen, deswegen zerhakten sie ihn in Stüken und meine Schwester Margaretha war ein ganzes Jahr als Sklafe in Persien biß Eriwan eingenommen wurde, kam sie wieder.“
======
Дорогой дядя,
Я отправляю вам эти несколько строк, которые, к сожалению, являются первыми, которые я отправляю вам за все эти годы, что я нахожусь в чужих странах. Я отправляю их вместе с хорошим человеком из Гённингена, которого я уже несколько раз встречал в России и который в настоящее время находится со мной в Петербурге, откуда я отправляю вам эти строки.
Дорогой дядя, если вы находите мою тетю, вашу жену, и детей, а также всех остальных родственников в Гомарингене здоровыми и в хорошем благополучии, я буду очень рад. Что касается меня, благодарю Бога, я здоров, но, к сожалению, не могу сообщить вам ничего хорошего о своем благополучии в настоящее время. Я надеюсь, что с помощью Бога скоро смогу улучшить свои обстоятельства. Кроме того, я не могу дать вам точную информацию о причинах моих финансовых трудностей без написания нескольких книг. Если вы заинтересованы, поговорите с Райбером из Гённингена, который знает меня уже восемь лет и может дать вам некоторую информацию. Кроме того, я должен сообщить вам, что я только пять месяцев в Петербурге и не надеюсь здесь задержаться надолго, так как моя самая большая мечта – увидеть свою родину и родственников как можно скорее.
Если этим летом не произойдет того, что должно было произойти, то я обязательно отправлюсь в начале следующего лета в Германию. Однако, если дело, из-за которого я приехал сюда и живу здесь, не закончится до того, как закончит его Вюртембергский посол, который уже четыре месяца занимается моим делом, чтобы помочь мне получить свое, то я отправлюсь домой только следующим летом, когда приеду, я навещу вас в первые дни.
Простите меня, что в 1817 году, когда я вернулся домой из Франции, не навестил вас. Я бы очень хотел это сделать, но времени было мало, я приехал за три дня до отъезда моих родителей в Россию, и, как вы, вероятно, знаете, я не собирался ехать с ними в Россию. Но так как они очень огорчились из-за этого, я посчитал своим долгом, как ребенок, не только сопроводить их до Вены, как я сначала планировал, но даже до России, где я и нахожусь до сих пор, хотя я собирался остаться здесь и не жениться, чтобы достичь определенной цели и отправиться в свою родину, чтобы начать что-то серьезное. Но когда здесь кажется, что вы близки к цели, корабль снова терпит крушение, и вы оказываетесь в глубинах, из которых трудно выбраться, как бы вы ни вертелись и не поворачивались.
Дорогой дядя, я должен сообщить вам, что уже три года не занимаюсь своей профессией, и не собираюсь начинать ее здесь, потому что здесь слишком много обмана. Я уже второй год работаю учителем немецкого и французского языков в домах знатных людей. Сейчас я работаю у генерала Шелашена в Петербурге, учу его пятерых сыновей, но мне платят мало, потому что я должен ждать здесь, иначе я мог бы получить лучшую работу у знатных людей на селе, где мне бы платили больше. Но я должен проглотить этот горький плод и ждать здесь.
Кроме того, дорогой дядя, я не могу рассказать вам много нового о Петербурге, здесь все так же, как и везде: богатые живут хорошо, а бедные здесь живут еще хуже, потому что все здесь дорого. В любом случае, дорогой дядя, я заканчиваю свое письмо с сердечными пожеланиями, чтобы вы и все ваши близкие были в лучшем здоровье и благополучии. С уважением и преданностью ваш племянник и слуга до конца жизни.
Петербург, 6 мая 1835 год
Леонхардт Вернер, родом из Оэтлингена.
Уважаемый дядя, прошу вас отправить первую половину моего письма моему старшему брату Иоганнесу Вернеру в Оэтлинген через надежный способ или почтой, так как он не получал от меня писем уже несколько лет, и мои братья и сестры не знают ничего обо мне или о моем местонахождении.
Прошу вас, как дядю, оказать мне и моим братьям и сестрам эту услугу и дружбу, которая свяжет вас со мной и моими братьями и сестрами. Я еще не сообщал вам о смерти моего отца Иоганна Георга Вернера и моей матери. Моя мать умерла во время путешествия и похоронена на песчаных островах Дуная, где он впадает в Черное море, а мой отец умер в колонии немцев в двадцати часах езды от Одессы у родственника Вернера из Гомарингена, который там уже более сорока-пятидесяти лет.
Отец умер первой зимой после своего прибытия в Россию. Цееб и его жена умерли в Одессе сразу после своего прибытия, а также многие другие. Только одна дочь, которая была старшей [неверная информация, у Зеебов были только сыновья], уехала в Грузию со мной и моими четырьмя братьями, где они до сих пор живут.
Мой брат Вильгельм погиб в трагических обстоятельствах при нападении персов. Они разорвали его на куски, когда он сопротивлялся им, но до того он успел убить двенадцать человек. Моя сестра Маргарета была в течение целого года в плену в Персии, пока ее не освободили в Эриване.
А это доверренность оставшихся сестер Вернер на ту же тему наследства, что и первое письмо братьев Цееб
Die Geschwister in Grusien verzichten zugunsten der in Deutschland verbliebenen Geschwister aufs Erbe:
„Vollmacht
Von den vier Deutschen Colonisten-Familien Johannes Eberle, – Philipp Bez, – Friederich Sakmann, – und Johann Wilhelm Werner, – in der Colonie Catharinenfeld, Provinz Grusien, Kaiserthum Rußland.
Wir unterzeichnete Catharinenfeldsche Colonisten, Johann Eberle, und Christina Barbara, geb. Werner, -sowie Philipp Bez, und Maria Margaretha, geb. Werner, – Friederich Sakmann, Ehemann der am 10ten Junii 1838 allhier verstorbenen Agnes Barbara, geb. Werner, – und letzen Rosina Christina Werner, geb. Kopp,hinterlassene Wittwe, des am 14ten Augt. 1826 durch den räuberischen Ueberfall allhier umgekommenenJohann Wilhelm Werner.
1., Da uns von unsrem verschollenen Vetter väterlichen Seite Conradt Werner, gebürtig von Gomaringen, Oberamt Reutlingen ein Erb zugefallen ist, welches uns aber unbekannt wie viel. –
2., Hat unser verstorbener Vater Johann Georg Werner so viel uns bekannt ist, – vor der Auswanderung im Jahr 1817 Einen Vertrag, mit unsern noch in Würtemberg zurückgebliebenen, – wie auch nachstehenden Geschwistern geschloßen. Daß, wann die Zeit herbei komme – daß der obgenannte verschollen, so sollen sie das Erbe von den ausgewanderten in vier gleiche Theile theilen. – Demnach bevollmächtigen, wir unterzeichnete, unsern Geschwistern in Oethlingen, Oberamt Kirchheim u.T. – 1., Wittwe Jakobina Hummel, geb. Werner, – hinterlassene Wittwe des in Oethlingen verstorbenen Johannes Hummel. 2., so wie Johannes Werner, –
3., und Johann Georg Werner,
4., und endlich Christina Catharina, geb. Werner, verstorbene Ehefrau des N.N. Zimmermann in Kirchheim u.T. in gleiche Theile zu vertheilen. – Der lezt genannten ihr Theil aber, – soll auf die hinterbliebenen Kinder nach Würtembergischen-Landes-Gesezen getheilt werden.
Diese unsere Erklärung-Vollmacht und Willen bezeugen wir nach Colonie Catharinenfeld, d. 6ten Decbr 1837
mit unserer eigenen Namensunterschrift.
Johannes Eberle
Ehefrau des Johannes Eberle: Christina Barbara Eberle geb. Werner
Philipp Bez
Ehefrau des Philipp Bez: Maria Margaretha Bez geb. Werner
Friederich Sakmann
Wittwe Christina Rosina Wernerin geb. Koppin
Die Aechtheit vorstehender unterschriften bescheinigt hiemit das Catharinenfeldsche Schulzen-Amt nebst
Beidrükung des Colonie Krons-Siegels.
Schulz Johann Georg Weber
1.ter Beisizer: Johannes Mayer
2.ter Beisizer Joseph Allmdinger
No. 106
d. 6ten Decbr 1839
Colonie Catharinenfeld“
=======
Доверенность
От четырех немецких колонистских семей – Иоаннеса Эберле, Филиппа Беза, Фридерика Сакмана и Иоганна Вильгельма Вернера – в колонии Катариненфельд, провинция Грузия, Российская империя.
Мы, подписанные колонисты Катариненфельда, Иоаннес Эберле и Кристина Барбара, род. Вернер, а также Филипп Без и Мария Маргарета, род. Вернер, Фридерик Сакманн, муж покойной Агнес Барбары, род. Вернер, умершей 10 июня 1838 года здесь же, и последняя Розина Кристина Вернер, род. Копп, оставшаяся вдовой после Иоганна Вильгельма Вернера, убитого при нападении здесь 14 августа 1826 года.
- Поскольку нам досталось наследство от нашего потерявшегося двоюродного брата с отцовской стороны Конрадта Вернера, родом из Гомарингена, округ Рейтлинген, но нам неизвестно, сколько именно.
- Наш умерший отец Иоганн Георг Вернер, насколько мы знаем, заключил договор с нашими еще оставшимися в Вюртемберге братьями и сестрами до выезда в 1817 году. Когда придет время, что Конрадт Вернер пропал, они должны разделить наследство от выезжающих на четыре равные части. Следовательно, мы, подписавшиеся, доверяем нашим братьям и сестрам в Оэтлингене, округ Кирххайм-у.-Т., – 1. вдове Якобине Хуммель, род. Вернер, – оставшейся вдове Иоганна Хуммеля в Оэтлингене, 2. Иоганнесу Вернеру, 3. Иоганну Георгу Вернеру, 4. и наконец Кристине Катарине, род. Вернер, умершей жене Н.Н. Циммерманна в Кирххайм-у.-Т., чтобы разделить наследство на равные части. Доля последней должна быть разделена на оставшихся детей в соответствии с законами земли Вюртемберг.
Мы подтверждаем эту нашу доверенность и волю своей собственной подписью в колонии Катариненфельд 6 декабря 1837 года.
Иоаннес Эберле
Жена Иоаннеса Эберле: Кристина Барбара Эберле, род. Вернер
Филипп Без
Жена Филиппа Беза: Мария Маргарета Без, род. Вернер
Фридерик Сакманн
Вдова Кристина Розина Вернер, род. Копп
Подлинность вышеуказанных подписей подтверждается колониальным управлением Катариненфельда с печатью колониальной короны.
Шульц Иоганн Георг Вебер
Первый помощник: Иоганнес Майер
Второй помощник: Иосиф Аллмдингер
№ 106
6 декабря 1839 года
Колония Катариненфельд.